ПДР у меня была на 28 мая, но я настроилась рожать 1 июня, и мысленно закрепляла эту мысль в течение всей беременности. Хотелось, чтобы у малыша был свой особенный праздник, связанный с началом лета и Днем защиты детей, какой то символизм в этой дате давал мне повод думать, что в этом случае в жизни у моего ребенка все всегда будет хорошо. Благополучно прогуляв весь май, 29 числа мы в последний раз вдвоем с мужем пошли гулять в парк, отмечать день несостоявшихся родов "28 мая", наелись шашлыков, нанюхались сирени в садах и стали с трепетом и нетерпением ждать 1 июня. При этом, я уже в течение двух недель не обращала особого внимания на периодически вытекающую из меня водичку, про недержание как то думать не хотелось, но и на никакие известные мне выделения эта водичка похожа не была.
1 июня позвонила моя акушерка, чтоб пригласить на празднование Дня защиты детей в перинатальном центре, где я стояла на учете. Муж ответил на звонок и пожаловался, что я плохо себя чувствую, что вот уже который день потихоньку выливаются какие то воды. Она потребовала меня к телефону и наказала срочно ехать в роддом. Только этого "пинка" мне и не хватало! Немного обрадовавшись, что может это и есть то самое начало родов, я быстро искупалась, сама себя поставила клизму, побрила где доставала рука, взяла уже давным давно заготовленную сумку, и муж повез меня в Карагандинский михайловский роддом. Приехали мы в 12.30, переваливаясь я зашла в приемный покой и рассказала медсестре о своих опасениях насчет подтекания вод. Она тут же потребовала показать прокладку, которой кстати у меня не было, посмотрела на предательски сухие трусы и поругала, что отвлекаю от работы своими неправдоподобными рассказами, мол такого не бывает, чтоб воды то текли, то не текли. Я уже читала где то, что в таких случаях в роддоме обязаны взять анализ выделений, и если под микроскопом и высушиванием он превратится в изображение листа папоротника, значит это и есть настоящие околоплодные воды. Знаниями своими я поделилась с принимающей медсестрой, она нехотя вызвала врача, чтоб осуществить мои требования. Врач конечно тоже поругала, сказала, что через полчаса, когда будут готовы результаты анализов, она клянется, что я поеду домой. Эти уверения меня расстроили, но, привыкшая всегда и во всем видеть положительный исход, я уже переключила мысли на то, как при таком сегодняшем исходе, буду есть мороженое по дороге обратно домой. Мы стояли с мужем на крыльце приемного покоя и я смотрела как прекрасен день 1 июня. Недавно прошел дождь, свежий ветер гулял среди вершин деревьев, и солнце игриво моргало между ослепительно зеленых листьев тополей. Мои мысли прервала выглянувшая из за дверей медсестра. Она буркнула про - с собой ли сумки? и пригласила оформляться "в роды". Все сразу приобрело оттенок серьезности, я начала волноваться, мужа не пустили в приемный покой, сказали приезжать, когда начнутся хорошие схватки. Мы скоропалительно попрощались, он занес мне сумку, которую я роняла и не могла понять куда поставить, всюду было нельзя и медсестра раздражалась, требовала тут переодеваться, снимать трусы, перекладывать все в пакет, всучила банку для анализов и отправила на унитаз. Муж помахал мне в окошко с улицы, вот тут мне и стало по настоящему страшно, потому что стало понятно, что по привычному беременной я из этого здания уже не выйду. Оформление и транспортировка меня на лифте с пакетом в трясущихся руках заняла около часа. Санитарка подняла меня на второй этаж и оставила в коридоре, где весь медперсонал проходя мимо, считал своим долгом спросить, что я тут стою и есть ли схватки? Наконец меня определили в одноместную предродовую палату, где было довольно таки уютно, если не считать постельного белья и подушек, пережившего по видимому не одну кровавую войну. Врач пришла незамедлительно, принесла заполнять документы и спросила сколько дней подтекает вода. Я уже, поняв, что говорить правду опасно, солгала, что наверное, около пяти дней. Но, ей и этого хватило, чтоб оквадратнели глаза. Она повела меня на кресло, и достав длинющий крючок стала ласково уговаривать проколоть пузырь для скорейшего начала родовой деятельности. Увидев этот устрашающий инструмент, я буквально чуть не убежала головой до потолка на кресле и сказала, что все сделаю сама, пусть дадут мне только немного времени. Она согласилась подождать до следующего утра, но уже через полчаса, пришла в палату вновь, и стала рассказывать страшные истории про то, что 135 часов безводного периода это не шутка, про то как сейчас наверное мучается ребенок в недостатке воды, что через прорыв пузыря могла зайти инфекция, в общем все таки уговорила проколоть и простимулировать роды в случае отсутствия схваток.
Эти, показавшиеся мне страшными процедуры, оказались на деле безболезненными, воды пошли чистые и очень теплые, капельницу медсестра поставила возле кисти, объяснив, что так я смогу потом держать ребенка на руках, но для меня этот момент показался еще очень далеким, и в принципе, так оно и оказалось. Когда привели обратно в палату, предложили поспать и набраться сил перед настоящими схватками, но о сне не могло быть и речи, я все время волновалась, что схваток то как не было так и нет! Начался вечер 1 июня, и начался сильный дождь с грозой, молнией и штормовым ветром. Схватки начались как то неловко и извиняясь, слегка тревожа живот и поясницу, время на больших настенных часах показывало 17.00. Я обводила глазами вечернюю палату, задержав взгляд на черно-белой фотографии малыша в рамке на стене. У него был такой вид, как будто, он извинялся, выглядело это умилительно и по доброму, забегая вперед скажу, что к началу потуг, я готова была винить этого малыша во всех смертных грехах мира и ненавидела это его заискивающее извиняющееся лицо настолько, что хотела зубами разгрызть и уничтожить фотографию. Утешение, тогда я находила только глядя на пеленальный столик с разложенными вещичками для новорожденного, и воспоминаниях о том, как весело нам было играть с моим плодиком через животик последние месяцы.
Тем временем, часам к 9 вечера, схватки стали вести себя более агрессивно и нагло, периодически заходила медсестра, чтоб послушать сердцебиение плода и пощупать живот. Я еще могла улыбаться и любезничать, говорила, что не больно, но она пересадила меня на огромный фитбол и показала как надо прыгать на схватках. Когда приехал муж на улице было уже темно. Он привез мне кефир и булочки, я немного перекусила, позвонила друзьям, рассказать, что я сейчас сижу на шарике, ха-ха, самой казалось смешно. И, вот, в 12 часов ночи впервые зашла врач чтоб провести осмотр. Никакого подвоха я не ожидала и покорно раздвинула ноги перед ней. То, что происходило в следующие несколько минут невозможно описать словами. Казалось, что она ковыряет шейку матки ножом или каким то сверлом, что руками она хочет растянуть меня и порвать на две части. Я запаниковала и начала истошно орать, на что получила строгое предупреждение, что она, врач, такого не любит и не потерпит подобного поведения. Когда пытка закончилась и врач ушла, медсестра вернулась, плотно закрыла дверь и сказала, что я веду себя неадекватно, что это так руками помогают раскрыться шейке, и если я не могу потерпеть сейчас, когда раскрытие только 2 пальца, то, что же будет дальше?
Наверное, понятно, что дальше было только хуже. Бутылки в капельнице менялись с устрашающей скоростью, медсестра заходила все реже, вокруг в других палатах тот тут, то там слышались крики младенцев, и через открытые двери палаты я видела как увозят родивших женщин с их малышами и пакетами. Как же я им завидовала!!! Особенно одной девушке, которая родила через минут 15 после поступления.
О каждом приходе врача на осмотр предупреждали заранее, и я с ужасом ждала новых пыток. К 4 часам утра, казалось что схватки стали длиннее чем перерывы между ними. Я сидела на фитболе и пыталась поспать хоть по несколько секунд в передышках. Пот лился с меня градом и все тело трясло от тошноты и жажды. Муж помогал мне, делал массаж поясницы, держал за руку когда приходила медсестра, чтоб посчитать схватки лежа, и когда варварша врач проводила свои фирменные осмотры. Его спасительная рука казалась мне единственной ниточкой связывающей меня с реальным миром и вытаскивала из паники.
На улице начинало светать… Я понимала, что не могу больше терпеть и меня первый раз вырвало. Муж не успел донести утку, весь вечерний кефир, и даже булочка оказались на полу. Это было что то новенькое, раньше я не никогда не слышала о рвоте во время родов. После этого невозможно было даже глотать слюну, не то что пить воду. Хотя и мучила невыносимая жажда, я терпела, потому что каждый глоток вызывал новый приступ тошноты с последствиями. В добавок ко всему выскочил катетер из руки и фонтаном полилась кровь. Палата стала похожа на комнату пыток из какого нибудь фильма ужасов. Уставшая санитарка пришла вытереть пол, мне было невыносимо стыдно, но от меня уже ничего не зависело. Когда наступал перерыв между схватками, мне вспоминался сегодняшний день, деревья залитые солнечным светом, свежий ветер и аромат набухших почек на тополях. Как же хотелось убежать туда, в этот прекрасный мир, где нет боли и страданий, отказаться и переиграть жизнь заново. К 06.30 я начала просить разрезать живот и достать ребенка, прощалась с мужем и с жизнью. На мои стоны и мольбы прибежали две чужие акушерки, посадили над уткой на корточки и заглядывали между ног минут 20, потом меня наконец позвали на кровать рожать. В полузабытье я слушала как держать ноги и тужиться, потом еще ждали подходящих схваток, и вот, последовала команда «тужься». Я попробовала раз, и потеряла сознание. Все вокруг стало черным, сквозь шум в ушах слышались крики акушерок, поливали водой и били по щекам, приводя в чувства. Находится в обмороке было очень приятно, боль не чувствовалась, и удавалось поспать и отдохнуть. Я проваливалась так несколько раз прежде чем в действие пошел мой муж, увидевший, что врач собирается делать эпизиотомию и готовит щипцы. Он начал неистово кричать на меня и тормошить со всей мочи, я услышала его голос в темноте, и его рука вытянула меня из мрака. Собрав все оставшиеся силы я надавила в последний раз и прям почувствовала, как выплюхнулся ребеноки с ним, много воды.
Боль сразу прошла, схватки остановились, и я сама как будто только что родилась. Мне положили на живот что то теплое и коричневое, это был мальчик, страшненький, сморщенный, узкоглазый и даже длинноволосый. Он не плакал, а пищал, одним глазом глядя на меня. Может кто то меня осудит за черствость, но тогда рождение сына не вызывало у меня трепетных и теплых чувств. По правде сказать, я уже и забыла зачем пришла в роддом и пережила столько страданий. Акушерка все еще возилась у меня между ног, врач варвар стояла рядом и улыбалась. Тогда то мне и стало ужасно стыдно за свое поведение, я начала извиняться перед всеми, благодарила врача, и особенно санитарку, которая всю ночь за мной подтирала полы. На улице совсем рассвело, время было 07.30 - 2 июня, и мой сынок впервые в жизни увидел солнечный свет во второй день лета, вместо первого, но это было уже абсолютно неважно, потому что я и так была увереная, что все теперь у него будет хорошо. Муж сидел за столом и был похож на выжатый лимон, он доедал остатки вечерней булочки и допивал кефир прям из пакета с видом человека, который всю ночь разгружал вагоны с углем.
Ему я тоже была бесконечно благодарна. Мы оба понимали, что сегодня произошло то, что скрепит нашу семью навсегда, то, что никогда не повторится и не забудется. Малыш зашевелился и я впервые дала ему грудь, сердце ойкнуло и во мне начало разгораться то самое чувство истиной материнской любви…
